Наша встреча переносилась неоднократно: внезапно возникали новые репетиции, спектакли, гастроли. Но главное — Диана готовилась к премьере балета «Квартира» в Большом и не могла позволить себе отвлечься и потерять концентрацию. Она давно хотела поработать со знаменитым балетным новатором Матсом Эком. И когда Сергей Филин, главный балетмейстер Большого театра, предложил Диане выбрать хореографа для новой постановки, она не задумываясь назвала имя шведского экспериментатора. И эта встреча случилась, как случались и многие другие важные моменты в ее жизни. Первый педагог, которая впоследствии стала ее крестной мамой, первый директор, который бережно и постепенно подбирал партии для начинающей балерины, первая победа в 17 лет на престижном конкурсе в Лозанне, первое звание «Божественной».
Актерское обаяние, фантастическая работоспособность, нетерпимость к халтуре, постоянное желание совершенствоваться — все эти качества помогли Диане Вишнёвой сделать блестящую карьеру. Она станцевала практически все партии, о которых только может мечтать балерина. А в последнее время ей все больше хочется экспериментировать, сочетать различные стили, направления и техники, открывая в себе все новые и новые грани.
Недавно в Большом театре состоялась премьера балета «Квартира» — абсолютно современный спектакль, без пуантов, пачек и классических пируэтов. Этот балет о нас — современных людях, о наших чувствах и нашей жизни в городских квартирах. Вам интереснее работать сегодня в современной хореографии?
Сколько себя помню, я всегда интересовалась современной хореографией. Я упивалась, просматривая кассеты с записями спектаклей Ролана Пети, Мориса Бежара, Джона Ноймайера. И как только в репертуаре Мариинского театра стали появляться современные постановки, я сразу окунулась в их освоение. В классике ты всегда вживаешься в образ своей героини и пытаешься передать ее чувства, ее переживания. А в современной хореографии ты настолько погружаешься в свое личное сознание и настолько раскрываешься, что в итоге танцуешь «про себя». И этот важный для меня момент творчества и овладения новым стилем, языком всегда дает развитие в твоей профессии.
Вас только с третьего раза приняли в Вагановскую школу. Неужели в детстве вы так мечтали стать балериной, что готовы были поступать до последнего?
Я никогда не мечтала о балете и в детстве практически ничего о нем не знала. Разве что моя мама всегда хотела быть балериной и даже называла себя Галиной Улановой.
Моя жизнь началась не с балетной школы, а с кружка хореографии. Мне понравилось танцевать, оказалось, что у меня хорошие физические данные, и мы решили попробовать поступить в Вагановскую школу. Да, получилось только с третьего раза, но представьте себе конкурс 90 человек на место.
Если бы я не поступила, для меня не было бы в этом никакой трагедии. Я ведь не знала, что меня ждет, когда я поступлю. Не знала, что занятия будут идти с утра до вечера, что я буду выступать в театре, выходить на сцену. Для меня все это было неопознанным объектом. И только представьте, 90 человек на место.
Как среди такого количества детей можно разглядеть настоящего большого артиста?
Я помню, как, увидев меня в 10 лет, мой будущий педагог Людмила Ковалева сказала: «У нее удивительные глаза! Эту девочку нужно взять!» Не знаю, что она тогда разглядела в моих детских глазах… Вот так она поставила мне диагноз, поверила в меня. Мы, кстати, до сих пор работаем вместе.
История успеха — это всегда история преодоления, особенно в балете. Расскажите, что лично для вас на вашем пути оказалось самым трудным…
Самое сложное — это ежедневный труд, постоянная боль и осознание того, что любых твоих достижений всегда будет недостаточно. Даже если ты подняла ногу на 90 градусов, эта победа мгновенно становилась нормой, и от тебя тут же требовали еще большего — сделать 100 градусов. И так все время, никакой остановки. И это тяжело переживать и физически, и психологически. Я очень рано стала получать какие-то маленькие партии, роли, меня стали замечать и все время требовали большего. И мне приходилось бороться с самой собой, где-то действительно выживать и работать на пределе своих возможностей.
Вы говорите о сплошных трудностях. Маленький ребенок в постоянной борьбе и преодолении…
Знаете, я к этому привыкла. Для меня преодоление трудностей и физических, и эмоциональных стало каждодневной работой моей жизни. Я всегда была очень послушным ребенком, и если от меня требовали, я делала. И если бы не те педагоги и не моя семья, которые верили в меня, сама бы я не справилась.
У вас такие красивые имя и фамилия — звучат как псевдоним. Расскажите о ваших корнях, из какой вы семьи…
Имя и фамилия у меня настоящие. Дианой назвала меня мама, а фамилия у меня папина. Мама у меня татарских кровей, очень красивая, женственная и в то же время экстравагантная женщина с сильным характером — в ней очень много красок. Я от нее многое переняла — внутренний стержень, характер.
Папа у меня тоже очень необычный человек — он абсолютно, если так можно сказать, голубых кровей, интеллигент, душа компании. Все люди, которые с ним общаются, его обожают. Он очень видный, красивый. Мои родители — такая голливудская пара: красавица мама и Ален Делон папа.
А кто они по профессии?
Они у меня химики. В 90-х, когда в стране начались перемены, мама получила второе высшее образование — экономическое, сейчас она аудитор. А папа кандидат наук. Так что у меня совершенно нетеатральная семья.
Вы стали танцевать ведущие партии еще будучи ученицей Вагановской школы. Балетный мир практически не знает таких историй. Вам никогда не приходилось добиваться репертуара?
За всю карьеру у меня не было даже месяца простоя, чтобы я что-то не делала. Так получилось, что я попала в театр на смене поколений и сразу стала получать главные партии. Если я и искала роли, то только тогда, когда начала работать на Западе. Это в основном современная хореография. Я станцевала большое количество того репертуара, которого нет в России: Фредерик Аштон, Макмиллан, Кранко, Бежар, Ноймайер, а также разнообразные редакции классического репертуара. Поэтому сейчас я имею возможность выбирать, где я хочу работать и что танцевать — за этим стоит многолетняя западная карьера. Но я никогда не теряла свою связь с Мариинским театром и всегда в него возвращалась. Одну из последних вершин мне удалось взять совсем недавно: осуществить свою мечту станцевать «Болеро» в хореографии Мориса Бежара, да еще и привезти этот шедевр в Россию и показать его на открытии новой сцены Мариинского театра. Оркестром в этот день дирижировал маэстро Гергиев. Конечно, не могу не сказать об успехе своего фонда содействию развития балетного искусства. Фонд способствовал постановке моего последнего балетного спектакля «Диалоги», который в этом году был отмечен двумя театральными премиями «Золотая маска».
Как, по-вашему, искусство требует жертв? Если да, то каких?
Конечно. В искусстве ты сам себе не принадлежишь. Спектакли, репетиции, работа, которая тебя поглощает и одновременно забирает не только время, но и жизнь. А так как я постоянно работаю, то я практически не живу своей жизнью — и это самая большая жертва.
А как вы восстанавливаетесь?
Если есть возможность, то я уезжаю в свой любимый Париж, у меня там друзья и мне очень хорошо в этом городе. Если нет такой возможности — люблю просто побыть дома в одиночестве. Я так много эмоций отдаю своему делу, что мне необходимо замкнуться, накопить в себе не столько физических, сколько эмоциональных сил. Потому что все дается очень непросто. Иногда, когда мне хочется выйти и пообщаться с друзьями, или пойти на спектакль, или просто прогуляться, я уже не говорю пройтись по магазинам, которые любой женщине приносят удовольствие, лишний раз подумаешь, что надо ноги поберечь, и не пойдешь.
Самый нашумевший фильм о балете последних лет — «Черный лебедь». Как вы относитесь к этой картине?
После выхода картины возрос интерес к балету — это уже хорошо. Билеты стали расходиться мгновенно, особенно в Америке. Мы с Мариинским театром приехали на гастроли в Вашингтон как раз сразу после премьеры. У нас и раньше никогда не было проблем с билетами, залы всегда были полными, но так, чтобы за неделю до спектакля висела табличка Sold out, такого не бывало. Что касается самой картины, то мне кажется, режиссер недостаточно вник в историю балерины, где-то есть правда, но очень поверхностная. Меня, кстати, приглашали на пробы, но в тот момент у меня были ответственные гастроли, и я отказалась.
От проб в голливудской картине вы отказались, но зато снялись в короткометражке Рустама Хамдамова…
Да, так получилось совершенно случайно. Мне посчастливилось работать с этим талантливым, гениальным художником в картине «Бриллианты».
Какими качествами должен обладать идеальный для вас мужчина?
Я никогда не задумывалась о том, какими качествами должен обладать мой мужчина. С моей профессией не так просто строить отношения, и я долгое время не верила, что в моем случае это вообще возможно. Но я встретила своего человека, без которого даже полдня не могу справиться. Мы гармонично и органично существуем друг с другом, и это настоящее счастье.
Что вас больше всего расстраивает в современном мире?
Безумный ритм жизни, который делает людей агрессивными. Особенно это ощущается в России, к сожалению. Еще расстраивает культ денег, который подминает под себя все человеческое — это страшно, чувствуешь себя совершенно беспомощным. Ответственность, профессионализм, стремление к созиданию — такие качества сегодня редкость. И ты не знаешь, кому верить, везде подозреваешь обман. И зарабатывание денег, возведенное в культ, — меня это очень удручает, в этом такая безысходность…
А что радует?
Когда я вижу что-то настоящее, талантливое.
В одном из интервью вы сказали, что нельзя быть балериной и не быть модницей.
Да, мне кажется, что балерина — это определенное лицо. Хотя я знаю балерин, для которых это ничего не значит. Но мне кажется, это важно.
Какому стилю вы отдаете предпочтение за сценой?
Я не могу сказать, что я люблю или классику, или что-то современное. В основном я одеваюсь под настроение. Иногда хочется действительно нарядиться, а иногда — просто одеться во все черное, особенно в Петербурге. А вот в Нью-Йорке мне очень трудно представить себя в черном. Каждый город диктует свою цветовую гамму. Нью-Йорк — это светлые и яркие тона. В Париже просыпается буйство фантазии. Хочется экспериментировать, соединять стили и фасоны, носить модное-модное и все время переодеваться!
А как вы представляете свою жизнь через 20 лет?
Мне просто некогда об этом думать. Все настолько быстро меняется, постоянно возникают новые желания, встречи, проекты, роли. Сейчас я уже подошла к тому моменту, когда могу что-то отдавать. Мы создали «Фонд содействия развитию балетного искусства Дианы Вишнёвой», я помогаю детям попадать в театр, мы организуем для них бесплатные просмотры, в следующем году хотим сделать фестиваль в Москве. Я активно участвую в благотворительных акциях. У меня есть возможность делиться своим опытом, своими достижениями, и я рада, что могу создавать, отдавая.