Елена Киктева, генеральный директор школы иностранных языков «Интерлингва»
Лондон в феврале радует мягкой погодой, которая приносит долгожданное предчувствие весны.
Ну а если мне выпадает счастье побывать в Лондоне в это время, то радуюсь я насыщенной культурной программе: погода так и нашептывает маршруты к знаменитым лондонским музеям. И я иду за своими сокровищами — историями, открывающими тайны и поражающими воображение. Они начинаются здесь, у стен Белой Башни.
Тауэр. Есть в образе этого архитектурного ансамбля что-то волшебное и величественное. Стены возведены из кентского базальта, а углы, отделка окон и дверей твердыни сделаны из роскошного кайенского камня, который доставляли из Франции. Днем Белая Башня принимает желтоватый оттенок, словно впитывая в себя скудные лучи британского солнца. А ночью вся в мистических зеленых отсветах: немного воображения, и станет видно, как в окнах мелькают размытые силуэты призраков — узников этой королевской тюрьмы. Во дворе Башни прогуливаются черные вороны. Но не летают — эти птицы с подрезанными крыльями берегут Англию, ведь по преданию в день, когда вороны покинут Тауэр, падет британская корона. В стенах Тауэра собраны колоссальные коллекции рыцарских доспехов и средневекового оружия, а в одной из башен расположилась экспозиция королевского зверинца — каждое животное со своей историей…
Тауэр — это место парадоксов, и про каждую темницу его башен можно сказать, что здесь сосредоточен ключевой момент истории. Пожалуй, ни одна крепость в мире (а Тауэр строился как резиденция короля) не принимал в своих стенах стольких королей и королев — не только лиц монаршей крови, но и властителей пера, слова, науки. Назову лишь нескольких известных пленников Тауэра: Вильям Уоллес, тот самый, который «Храброе сердце», Уолтер Рэли — научивший весь мир курить табак, Гай Фокс — легенда порохового заговора… Но больше всего меня занимает история самого первого узника Тауэра и его первого беглеца.
А с чем у вас ассоциируются словосочетание «Белая Башня»? Могу поспорить, что представители молодого поколения видят перед глазами стены Гондора из мира Толкиена. Подразню вас еще немного: знаете ли вы, кто такой Гэндальф? Маг из той же сказки? Отнюдь. В 1080-х годах епископ Рочестерский Гэндальф по приказу короля Вильгельма Завоевателя воздвиг исполинскую по тем временам башню, Тауэр, на месте старого римского форта, на территории именуемой Лондиум. Сооружение, имевшее 32 метра в ширину, 36 метров в длину и почти 30 метров в высоту, действительно впечатлило местных жителей и со своей задачей — служить средством устрашения обывателей и непокорной англосаксонской знати — справилось прекрасно. А уж когда впоследствии приказали побелить стены башни, здание и вовсе приобрело статус королевского дворца — символа могущества британского монарха.
Великий Вильгельм, герцог Нормандии и Британии, укреплял свою власть, готовясь передать ее наследникам: Ричарду, коротконогому Роберту, Вильгельму Рыжему и Генриху Ученому. Но сила короля, даже столь великого, как Вильгельм, не вечна — первое свое поражение монарх потерпел от собственного сына: Роберт по прозвищу Короткие Штаны поднял восстание против отца и вышел на бой с поддержавшими его баронами. В пылу сражения принц сбил на землю одного из всадников в глухих доспехах. Роберт уже занес свой меч, чтобы отсечь голову поверженного рыцаря, как вдруг узнал в его словах голос отца — Вильгельма. Брать на себя грех отцеубийства Роберт не стал, а посему покинул Англию и не возвращался в страну до самой смерти монарха.
А смерть все же настигла Вильгельма — он получил тяжелейшую рану от стрелы во время сражения против французского короля. На смертном одре призвал король своих сыновей для оглашения завещания. Нормандия отошла тому самому Роберту, а Англия — Вильгельму Рыжему. Третий же сын, Генрих Ученый, получил лишь деньги… Как блистательны и велики были дела Вильгельма Завоевателя, так одинока и скорбна была его смерть — дети покинули его сразу после объявления последней воли. Король умер в полном одиночестве, а тело его долго лежало в пустынной келье монастыря Святой Жервезы…
Тем временем сыновья Завоевателя вступили в наследство, и Англия застонала от алчности Рыжего правителя. Со своим другом и соратником, епископом Ральфом Фламбардом, он накладывал огромные подати и на знать, и на бедняков. Чем разгневал не только подданных, но и святую Церковь. Однако попытки епископов вырваться из-под власти жадного короля ни к чему не привели, и Англия еще долго мучилась бы королевскими поборами, если бы не случайность. Вильгельм Рыжий страстно любил охоту и как-то раз, загоняя зверя, получил случайную стрелу в самое сердце. На смену алчному деспоту пришел Генрих Ученый. А вот Ральф Фламбард — живое напоминание о тирании Рыжего — был заключен в Тауэр.
Ирония судьбы заключалась в том, что Ральф лично принимал участие в строительстве Белой Башни и воспринимал твердыню как резиденцию короля, но не тюрьму. Впрочем, следует отдать должное Генриху — пребывание епископа Фламбарда в Тауэре походило, скорее, на домашний арест, нежели на заключение в темнице. К его услугам были просторные комнаты верхнего этажа с камином и кабинетом, прислуга и капелланы. Да и кормили первого узника Тауэра весьма неплохо — на стол подавалось все, что мог оплатить Ральф, а сбережения у бывшей правой руки короля были немаленькие. И все же участь заключенного Ральфа не устраивала. Он подал прошение о своем освобождении к архиепископу Кентерберийскому Ансельму. Ответ архиепископа был предсказуем: «Вон собаку! Я его не признаю ни как брата, ни как священника!». И тогда Ральф принял решение…
Скучно живет тюремная охрана… Но не стражники Тауэра! Стеречь бывшего соратника короля для нормандских рыцарей оказалось занятием простым да развеселым. Всего один узник, богач, любитель пирушек, хмельных песен да хорошего вина. А с кем же ему коротать дни да ночи, как не со славными ребятами из стражи? Особенно зимой, когда январская стужа отступает от жара пьяного веселья. В тот вечер Ральф превзошел себя — к роскошному обеду для своих тюремщиков он заказал лучшее вино, да в таких количествах, что доблестные нормандские рыцари вскоре один за другим попадали кто под стол, кто под лавку. В тишине зала, в котором еще час назад грохотали трубным ревом попойные песни, Фламбард взял один из глиняных кувшинов, стоявших в стороне, легонько встряхнул. Вместо плеска хмельной влаги в стенках кувшина послышался легкий шорох. Змеей заскользила из горлышка длинная веревка, ложась на пол мягкими петлями. Ральф прочно закрепил один конец веревки у окна, собрал петельный ворох, скинул его вниз, окинул последним взглядом свою роскошную тюрьму и, взявшись за веревку покрепче, перелез через оконный проем.
Как должен выглядеть настоящий узник? Воображение рисует нам человека исхудавшего и ослабшего, бледного и тщедушного… Но первый узник Тауэра был вполне румян и очень даже упитан, учитывая режим его «строжайшего» содержания. Да и руки его оказались достаточно сильны для акробатических номеров на канате — это история подтверждает: Ральф, хоть и с трудом, но удерживал веревку, передвигаясь по стене Тауэра, а ведь до земли было ни много ни мало 20 метров. Епископ преодолел большую часть своего пути к свободе, когда выяснилось, что его соратники не рассчитали длину спасительной веревки: выход оставался только один — прыгать (скорее, падать) вниз. Свобода далась Фламбарду большой ценой — беглец сильно расшибся, хоть и остался в живых. Верные слуги доставили его морем во Францию, где он благополучно прожил какое-то время, растрачивая припасенные богатства.
С тех пор многие были заключены в Тауэр, многие пытались бежать из Белой Башни, но очевидно одно: история Ральфа Фламбарда, пожалуй, самая светлая страница в истории этого грозного здания. Здесь вершились судьбы и происходили события скорбные и печальные… Впрочем, это уже совсем другие истории, достойные отдельных рассказов.